Шевченко Наталия Борисовна - Кризис среднего возраста или игра в «Ты меня уважаешь?».

- Сколько – сколько? – переспросила меня новая знакомая, и в ее глазах мелькнуло изумление с примесью ужаса.

- Тридцать семь, - почему-то,  смутившись,  повторила я.

- И двое детей?!

- Да, - совсем растерялась я.

- Кошмар, никогда бы не подумала, выглядишь моложе!...

…ТАК НАЧАЛСЯ МОЙ КРИЗИС СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА…           

*            *           * 

Друзья, веселье, новые впечатления отошли на второй план, стали неинтересными, незначительными, ненужными.

Нужен только он, где мои руки – его руки, мои мысли – его мысли, где есть только наш мир, а до всего остального нет никакого дела. Прекрасное чувство слияния! Казалось, оно будет длиться вечно. Мы заведем детишек, построим дом среди деревьев и цветов. Будем жить долго-долго, и потом умрем в один день…

         Собственно, почти так все и случилось. Слава Богу, только, пока не умерли…Но  постепенно умирало чувство слияния, где его руки – мои руки, его мысли - мои мысли. Дом был, но почему-то уже не радовал, росли цветы, деревья, но человек, которого я обнаружила рядом, оглянувшись,  показался мне чужим. Появилась пустота.

 Дочки выросли, уже учатся в университетах. Вот она, долгожданная свобода, ура, скорей на дискотеку, в кино, в мой любимый джаз-клуб!!! Но в зеркало на меня вдруг глянула какая-то  незнакомая тетка – морщинки, слегка обвисшие щеки. Боже, неужели это я?! Какая уж тут дискотека. Народ смешить. И вообще, пристойно ли я одета? Можно ли в моем возрасте носить такие юбки и шорты?             

*            *           *

- Нет, ну ни как не укладывается в голове, что тебе СТОЛЬКО лет, а главное, что у тебя двое детей!

При этих словах у меня возникало желание извиняться, начинать пришаркивать ногами и говорить  о чем-то, подобающем моему возрасту.

*            *           *

         Весь мир вдруг стал другим. Я очутилась будто на высоком холме, где внизу вилась тропинка моей жизни, по которой я еще до недавнего времени беззаботно поднималась, наслаждаясь теплым солнцем, запахом травы, щебетанием птиц…А сейчас я на самом верху этого холма и, глянув на его противоположную сторону, вижу спуск. Это  тоже тропинка, но ее не освещает солнце. Это – теневая сторона холма, а что внизу, у его подножья – с высоты пока не видно, но что-то совсем темное, пугающее, неизвестное… Мурашки идут по коже и сердце начинает биться чаще при мысли, что там, наверное, НЕБЫТИЕ…       

Совсем не хочется спускаться. Но что же делать? Остаться на макушке холма и торчать там, обдуваемой ветрами, как памятник, обалдевший от увиденного?

Попробую оглянуться, неужели я здесь одна? Нет, вокруг много таких же холмов и на каждом по человеку. Все смотрят вниз в нерешительности, а кто-то уже начал спускаться.

         Грустно сижу на вершине своего такого мягкого и милого моему сердцу холма и наслаждаюсь последними лучами солнца. Хорошо, когда есть место для раздумий, подведения итогов, оценки пройденного пути…     

Нет, я бы не хотела вернуться и пройти другой тропинкой. Мне нравится МОЯ. И я себе, в общем-то, тоже нравлюсь.

Пусть я не Алла Пугачева, не великий художник и даже просто не художник, и просто не великий. Пусть есть трудности с дочками, особенно со старшей. Но дочки – есть у меня. Красивые, веселые, умные! И мне от этого хорошо!

Да, я не заработала всех денег мира, вернее, вообще мало денег заработала. Может, потому так и пугает тропинка вниз?

Думала, что спускаться туда буду не одна, а с ним, любимым и единственным… Похоже, однако, он уже начал свой спуск без меня. Даже не оглядывается…Может, оглядеться мне? Неужели вокруг нет никого другого, более подходящего, с кем можно разговаривать подолгу и с упоением, вместе любоваться звездами, читать одни книги, испытывать почти забытую страсть? А, и действительно, не бросить ли все к черту, пусть спускается своей тропинкой, а я  поищу другого спутника?!

         …Все-таки хорошо, что четырнадцать лет назад мне в голову пришла счастливая идея  пойти учиться на психолога. И, как заклинание, звучат в голове слова Олега Немиринского:

 «Воспоминания о большой любви помогают  пережить кризис середины жизни».

И появляется надежда, что не все потеряно, что многое можно вернуть, надо лишь запастись терпением.

И попадается книга Ремарка «Триумфальная Арка», где главный герой – мужчина, не может дать своей любимой женщине того, что она хочет. Хотел бы даже, но не может, потому что он такой, какой есть. Он очень любит ее, но по-своему. И бессмысленно требовать от него другого. Здесь уж лучше сделать выбор – уважать его таким, принимать или уходить.

Взглянув на жизнь мужскими глазами, проникшись его метаниями от любви и несвободы к автономности и целостности, мне стало вдруг ясно, что духовно зрелый человек не может любить партнера, которого он не уважает. И только уважая, он готов понять другого и принять его со всеми сильными и слабыми сторонами.  Ценить  его вкусы и помогать ему реализовывать способности ради него самого, а не для того, чтобы заставить потом служить себе…

И вершина холма разве не прекрасное место для поиска этой самой духовной зрелости? Поиска новых путей познания того, с кем шел рука об руку целых двадцать лет?

И пусть он уже начал спускаться без меня, и пусть не оглядывается!

Ведь он же не учился на психолога и не заканчивал институт системной семейной психотерапии. Ему неведомо, что для того, чтобы опять стать друг другу интересными, надо найти новую совместную цель в жизни, больше рассказывать о своих чувствах, расспрашивать о переживаниях другого, его заботах, делах. Чаще организовывать  друг другу «встречи». Пусть это будут походы в кино, на футбол, поездка на велосипедах или в мой любимых джаз-клуб! А страсть? В конце концов, кто сказал, что ее должен организовывать мужчина, которому больше чем мне лет, который очень устает на работе и все, о чем мечтает, придя вечером домой, это насладиться своим любимым футболом? А моя фантазия для чего? А моя активность, инициативность???

Спокойно становится от этих мыслей. Хочется побежать по тропинке вниз, догнать моего единственного и все еще любимого, посмотреть на него с удивлением и интересом и продолжить путь вместе.

Ведь в хорошие солнечные дни, когда солнце поднимается высоко, его лучи освещают и эту сторону холма. И на ней тоже растут деревья, цветы и поют птицы. Они немного другие, но не менее прекрасные, чем раньше.

 И совершенно не важно, что я не стала Аллой Пугачевой, великим художником или просто художником. Достаточно того, что я  опять стала заниматься своим любимым рисованием, как в детстве, как в юности. И достаточно того, что мы оба можем опять открыть для себя друг друга и с упоение разговаривать о том, что интересно каждому из нас. Рассказывать о прочитанных книгах, увиденных передачах и идти, идти рядом, двумя извилистыми тропинками, которые то пересекаются, то  расходятся, удаляясь на какое-то расстояние, но это уже не вызывает тревоги, потому, что он – это он, а я – это я. И мы уважаем выбор друг друга…

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Когда я готовилась к написанию диплома по теме «Кризис среднего возраста», мне понадобилось прочитать статьи, книги, в которых описывались переживания и метания мужчин и женщин, столкнувшихся с этим непростым периодом своей жизни. Чем больше историй я читала, тем больше и больше удивлялась - как ни странно, все  они до невероятности были похожи на мои собственные переживания, которые я испытывала ранее и продолжаю частично испытывать до сих пор.

 Кто-то выходит из этого периода окрепшим, твердо стоящим на ногах, уверенным в себе. Кто-то рушит все, что у него было, а потом, опомнившись, пытается вернуть, но поздно. Другие же находят иную дорогу, открывают в себе новые возможности и становятся еще более счастливыми, чем прежде.

         В книге Маргарет Мид можно найти такие строки:

 «Атомная бомба разорвалась над  Хиросимой летом 1945 года. В этот момент я разорвала все страницы своей только что законченной книги. Ни одно предложение не отвечало современному положению вещей. Мы вошли в новую эру. Годы, когда я была женой, сотрудничавшей с мужем, и пыталась соединить интенсивную исследовательскую работу с активной личной жизнью, так же закончились.»

«Почему взрыв бомбы ознаменовал окончание определенного этапа Вашей жизни как жены, сотрудничающей с мужем, и как ученого?» - спросила ее журналистка.

«Потому что я развелась», - ответила она.

При переходе к среднему возрасту Мид разорвала всю структуру своей личной жизни и жизни ученого-профессионала, которая поддерживала ее раньше, и начала строить новую систему поддержки. Ее интеллектуальная жизнь пошла в новом направлении, она стала заниматься деятельностью, связанной с психическим здоровьем человека.

         Входя в период кризиса середины жизни, происходит изменение чувства времени. Все представления о будущем должны быть уравновешены теперь с учетом мысли о времени, которое нам остается прожить. И, действительно, вспоминаю, как, решив посадить за забором своего садика сосенки, я вдруг отчетливо осознала, что, когда они вырастут и наконец-то загородят наш дом от дорожной пыли, пройдет немало лет, и я уже буду совсем немолодой женщиной, а моим внукам, которые, я надеюсь, родятся, будет уже лет по двадцать. При такой мысли сердце похолодело, и сосенки сажать расхотелось. Сейчас подумываем про «крупномеры».

Осознание того, что время уходит, подавляет, и появляются мысли: «Сейчас уже слишком поздно начинать что-то новое». Парадокс заключается в том, что после выхода из кризиса чувство депрессии и подавленности нас покинет, несмотря на то, что реального времени останется еще меньше. Мы опять увидим будущее в правильной перспективе, потому что у нас опять  появится вера и цель в жизни.

В сорок два года Данте Алигьери в  «Божественной комедии» так описывал чувства, которые сам испытывал с тридцати семи лет:

Земную жизнь пройдя до половины,

Я очутился в сумрачном лесу,

Утратив правый путь во тьме долины.

Каков он был, о, как произнесу,

Тот дикий лес, дремучий и грозящий,

Чей давний ужас в памяти несу!

Так горек он, что смерть едва ль не слаще.

Но, благо в нем обретши навсегда,

Скажу про все, что видел в этой чаще.

                           (перевод М.Лозинского)

Мы знаем - любой кризис сигнализирует о том, что старое себя изжило и должно образоваться что-то новое.  Хороший выход из кризиса –  терпение. Но его не каждому хватает. Тогда, может быть - обращение к вере, или - обращение к творчеству. И то и другое наполняет новым смыслом существование.

Яркий пример – Гоген. В тридцать пять лет он оставил карьеру в банковском деле и в сорок один год стал ведущим представителем постимпрессионизма.

Обнадеживают  исследования ученых. Оказывается, интеллект достигает наивысшего рассвета, когда человек находится в постоянном творческом поиске, исследует и экспериментирует. И именно на «средний возраст» приходится наибольший подъем научного творчества. Пик творческой активности у медиков и географов это 35-40 лет; физиков, химиков и математиков - от 30 до 34 лет; возраст главных открытий и идей у представителей фундаментальных дисциплин, включая философию - между 40 и 60 годами.

Конечно, вряд ли можно предполагать, что каждый из нас, пережив тяжелый кризис, обязательно выйдет из него заново возрожденным. Но если все же решиться на переоценку ценностей, то, скорее всего, можно обрести НОВОЕ ЗНАНИЕ О СЕБЕ и ВЫЖИТЬ.