Загряжская Е. - Использование терапевтом собственного "я": воспоминания о младенчестве с теплом.

Дипломная работа студентки 109 группы Загряжской Елизаветы

Использование терапевтом собственного "я": воспоминания о младенчестве с теплом.

Воспоминания о младенчестве - факт или реконструкция?

В каком смысле можно говорить о воспоминаниях о младенчестве? Научные исследования по когнитивной психологии памяти показывают, что большинству людей свойственен феномен «детской амнезии», который заключается в том, что люди не помнят самих себя до 3 лет. Современные ученые  объясняют этот факт незрелостью когнитивных функций  младенцев,  их неспособностью структурировать опыт таким образом, чтобы он мог быть запомнен. Поэтому в естественно-научном смысле слова вспоминать о младенчестве невозможно. А если кто-то говорит, что он точно себя помнит в младенчестве, то скорее всего речь идет о фантазиях человека о себе: ведь автобиографическая память – это реконструкция, а не репродукция (Нуркова, 2000, с. 24).

Часто в школьном возрасте или позже люди могут попросить своих родственников рассказать им о том, какими они были во младенчестве, и тогда строят вторичный образ своего младенчества, который и откладывается в памяти. За неимением лучшего люди склонны считать этот построенный по рассказам других  (или самостоятельно по фотографиям) образ натуральным, естественным, первичным, хотя он таковым не является. Насколько можно доверять рассказам близких родственников? Лишь относительно, ведь их взгляд на младенчество спрашивающего человека субъективен; сквозь этот рассказ они выражают свое отношение к спрашивающему, а это отношение бывает, что зависит от стратегии воспитания, от ситуации беседы и контекста жизни в тот период, когда такой вопрос у человека появился и был задан. Более того, если родственники чувствуют свою вину за свое поведение и отношение к спрашивающему, когда он был младенцем, или злость на него и т.п., то они склонны подавлять или фальсифицировать жизненно важные факты, искажать истину – иногда непроизвольно, а иногда умышленно, на что указывал еще Джон Боулби (Боулби Дж., 2004, с. 202).

Даже если младенчество человека было снято на видеокамеру и можно просмотреть эту кассету, то, во-первых, на видеокамеру часто снимают ребенка зачем-то, по какому-то случаю, и такая съемка может представлять собой скорее уникальные эпизоды жизни человека, чем типичные, и запечатленные на пленку кадры взаимодействия младенца со взрослым не являются нейтральными, по крайней мере относительно поведения взрослого на них,  во вторых, в присутствии видеокамеры поведение и психические переживания ребенка могут искажаться именно из-за необычности самой ситуации (использования видеоаппаратуры, тоже может относиться и к использованию фотоаппарата), и в-третьих, взрослый человек, просматривая запись о себе-младенце смотрит на себя с позиции своего жизненного опыта, мотивов и целей, которые важны для него в его взрослой жизненной ситуации, т.е. он интерпретирует то, что он видит, приписывая себе-младенцу те или иные чувства, мотивы, переживания, отношения, мысли, а они могут конечно не соответствовать тем переживаниям, чувствам и отношениям, которые на самом деле он испытывал давным-давно. 

Погружение в транс в ходе гипнотической терапии или в телесные позы в ходе телесно-ориентированной терапии – это все процедуры, в которых человеку предоставляется возможность заметить и прочувствовать еще какой-то опыт, на который он не обращал раньше внимание, это процедуры  создания нового опыта, который только называется младенческим, но таковым на самом деле не является.  

Так что, как человеку ощутить или вспомнить свой подлинный опыт младенчества – это большая загадка.  Ряд психологов, например, представители школы гештальт-терапии считают, что ощутить и вспомнить точный, натуральный, как он был на самом деле опыт младенчества нельзя, да и не нужно. Важно, зачем взрослому человеку здесь-и-сейчас потребовалось или захотелось его вспомнить, какое послание другим людям, миру и себе он хочет реализовать через это «воспоминание»; важно дать возможность реализовать человеку это послание (движение души) в ситуации здесь-и-сейчас. 

  Воспоминание о младенчестве С ТЕПЛОМ…

Хорошо, когда есть мама. Хорошо, когда можно чувствовать ее тепло и любовь. Хорошо, когда можно чувствовать тепло и любовь к ней.

В 50-х годах ХХ века психиатр и психоаналитик Джон Боулби создал теорию привязанности. Он обратил внимание на тот факт, что младенцы склонны устанавливать сильные нежные привязанности с  выделенными людьми (прежде всего с мамой), а нежеланная разлука или утрата объекта привязанности переживается ребенком как острое горе и может стать причиной психических расстройств (тревоги, гнева, депрессии, эмоционального отчуждения и др.) и впоследствии трудностей переживания близости, тепла, нежности и любви к партнеру и собственным детям.

До середины 50-х годов ХХ века в психоанализе и бихевиоризме господствовало теоретическое представление о том, что потребность в эмоциональных связях является вторичной по отношению в таким биологическим потребностям, как пищевая и сексуальная. Ученые считали, что младенец первично испытывает потребность в пище, и обнаружив, что для ее удовлетворения необходим другой человек, вторичным образом начинает испытывать потребность в этом человеке. Однако еще в 1935 году Лоренц в своих этологических исследованиях обнаружил, что у некоторых видов птиц развиваются сильные привязанности к матери в первые дни жизни без всякой связи с пищей, а просто потому, что молодой птенец встречается и знакомится с данной фигурой.    В 1958 году Боулби опубликовал свою первую работу по теории привязанности, в которой он предложил посмотреть на поведение младенца по отношению к матери как на независимую от потребности в пище и самостоятельную первичную склонность к установлению эмоциональных связей.

В том же году, независимо от Боулби Харлоу опубликовал результаты своих исследований детенышей обезьян-резусов, которых растили суррогатные, неодушевленные матери; он обнаружил, что детеныши обезьян остаются привязанными к своей суррогатной матери, которая их не кормит, при условии, что эта мать мягкая и с ней уютно (Хок, 2006, с. 211). Из того факта, что обезьянки, получавшие молоко от проволочной «матери», обнаруживали явную привязанность к тряпичной «матери»,  проводили почти все время с ней, был сделан вывод о гораздо большей   важности теплого телесного контакта между матерью и ребенком в раннем детстве, чем способности вскармливать ребенка молоком. А если важно, кто обнимает, а не  кто кормит, то  это является основанием, по крайней мере, в американском обществе, перестать воспринимать биологическую мать как единственного человека, который может обеспечить ребенку надлежащую заботу и уход, что привело к распространению воспитания ребенка нянями, отцами и приемными родителями.  

Позже разными учеными, в том числе Боулби, Эйнсворт,  Паркесом, было проведено много эмпирических исследований детей человека и его отношений с мамой, результаты которых подтверждали теорию Боулби о привязанности как самостоятельной и важной потребности человека.  Поведение привязанности наиболее заметно в раннем детстве, но с возрастом оно не исчезает, хотя уменьшается его частота и интенсивность. В особых ситуациях, когда взрослый человек расстроен, болен или боится, это поведение привязанности становится заметным вновь. Надежная привязанность не является зависимостью и не приводит к формированию зависимых отношений, наоборот, к зависимым отношениям во взрослом возрасте приводит один из видов нарушения надежности привязанности – тревожная (амбивалентная) привязанность (Бреслав, 2004, с. 256).   

Основные положения теории привязанности Боулби:

1.                  Поведение привязанности специфично, т.е. направлено на одного или немногих выделенных индивидов, обычно в явном порядке предпочтения.

2.                  Привязанность длится очень долго: хотя в юности ранние привязанности могут ослабевать или дополняться новыми привязанностями, а в некоторых случаях заменяться ими, от ранних привязанностей отказываются нелегко и обычно они продолжают существовать.

3.                  Многие сильные эмоции возникают во время установления, поддержания, разрыва и возобновления отношений привязанности.

4.                  У человеческих младенцев поведение привязанности развивается в течение первых девяти месяцев жизни: чем больше взаимодействий имеет младенец с человеком, тем больше вероятность возникновения его привязанности к этому человеку.

5.                  Привязанность может развиваться несмотря на неоднократные наказания от фигуры привязанности.

6.                  Когда поведение привязанности сильно возбуждено, для его прекращения может потребоваться прикосновение, цепляние или крепкое объятие со стороны фигуры привязанности (матери). Поведение привязанности активируется в ситуации незнакомости, голода, усталости и испуга.  Когда материнская фигура присутствует или ее местонахождения хорошо известно, ребенок прекращает показывать поведение привязанности и вместо этого исследует окружающую среду.

7.                  Биологическая функция поведения привязанности – защита ( в животном мире – от хищников). С психологической стороны объект привязанности (мать) рассматривается как обеспечивающий своего ребенка  безопасной опорой, от которой он может отойти, чтобы исследовать мир и к которой он может вернуться, в особенности когда устает или пугается.

8.                  Существует сильная причинная связь между способом переживания индивидом его связи с  родителями и его последующей способностью устанавливать эмоциональные связи (например, с супругом и детьми).

9.                  Если качество отношений между младенцем и объектом его привязанности (чаще всего матерью) становится ненадежным и небезопасным, это становится для ребенка психической травмой и может вызывать у него психические расстройства (эмоциональные, личностные, психотические).

Большой вклад в выделение типов привязанности внесла коллега Боулби Мэри Эйнсворт. В результате целого цикла исследований с помощью разработанной Эйнсворт методики «чуждой ситуации» (или «ситуации чужого») в 1978 г. были выявлены 3 типа привязанности:

1.                  Избегающая (группа А): ребенок охотно исследует окружение, не демонстрируя выраженного поведения привязанности; на разлуку с матерью реагирует минимально, проявляет незначительную реакцию дистресса, будучи оставлен в одиночестве; на возвращение матери реагирует избеганием, сосредотачивается на игрушках, если мать берет его на руки, отворачивается, стремится вернуться к игрушкам

2.                  Надежная/безопасная (группа В): ребенок демонстрирует готовность исследовать окружение, используя мать как надежную «базу»; в ответ на разлуку с матерью проявляет признаки огорчения, особенно при повторном ее уходе; когда мать возвращается, активно приветствует ее – улыбкой, восклицаниями, жестами; если огорчен, сигнализирует об этом или стремится к контакту с матерью; получив утешение, продолжает свою исследовательскую активности.

3.                  Амбивалентная/амбивалентно-тревожная (группа С): ребенок проявляет дистресс уже при входе в экспериментальную комнату, часто ведет себя пассивно или испуганно, не в состоянии заняться исследованием окружения; на разлуку с матерью реагирует выраженным дистрессом,  при ее возвращении колеблется между стремлением к контакту с ней и реакциями гнева и отвержения матери или же слишком пассивен или расстроен, чтобы устанавливать контакт; не в состоянии найти утешения у матери.

По оценкам исследований 1978 года  65 % детей демонстрируют надежную привязанность, 21 % - избегающую, 14% - амбивалентную. В 1988 г. был опубликован обзор 39 исследований в 8 разных странах, в  которых участвовали около 2000 детей, он показал почти такое же распределение детей по группам с небольшими культурными вариациями (см. Бреслав, 2004, с. 252-253).

Мэри Ман с сотрудниками в 1980 г. выделили позже еще один тип привязанности –дезорганизованную/дезориентированную (группа D): поведение ребенка кажется не имеющим никакой цели, не поддающимся объяснению, он  демонстрирует отсутствие когерентного поведения привязанности, несмотря на отдельные фрагменты поведения по типу А, В или С.

Избегающая, амбивалетно-тревожная и дезорганизованная привязанности противопоставляются надежной и по результатам научных исследований являются одной из причин или фактором риска возникновения психических отклонений. 

По мнению Эйнсворт, Боулби и Майн, различия между типом привязанности у детей конца первого года жизни относятся не к врож­денным различиям в задатках и свойствах нервной системы, а к различиям в материнском поведении и в качестве различ­ных взаимоотношений.  «Достаточно хорошие» родители (термин Винникотта) обеспечивают ребенка надежной опорой и поощряют его к исследованиям окружающей среды, отталкиваясь от этой опоры. Матери детей В-группы проявля­ли в течение 1 года жизни ребенка большую восприимчи­вость и отзывчивость по отношению к сигналам ребенка, чем матери детей из других групп. В свою очередь такая восприимчивость позволяет ребенку формировать ожидания и ре­гулировать свои ответы на внутренние и внешние стимулы. Дети из групп А и С, у которых матери не проявляли доста­точной восприимчивости и отзывчивости, проявляли тре­вогу именно потому, что не знали, чего они могут ожидать от матерей.

У матерей группы А выявилось глубокое неприятие тесного телесного контакта с ребенком, чего не было у остальных матерей, к тому же матери детей А-группы были более от­вергающими, чаще проявляли гнев и также были менее эмо­ционально экспрессивны по сравнению с другими матерями. Анализируя поведение детей А-группы, Эйнсворт с кол­легами приходят к выводу о наличии у них острого конф­ликта приближения—избегания, когда их стремление к установлению связи на основе близкого телесного контакта тормозится болезненным отказом. При этом избегание, про­являемое этими детьми, рассматривается как защитный ма­невр, уменьшающий тревогу и гнев, переживаемые в конфликтной ситуации, и позволяющий ребенку остаться в терпимом диапазоне близости к матери.

Возникновение дезорганизованной привязанности у детей ученые объясняют травматичными утратами или травмированием со стороны родителей (телесное насилие, сексуальное злоупотребление).

Исследования привязанности у взрослых обнаружили стабильность распределения по трем видам привязанности: 56 % - надежная, 23-25 % - избегающая, 19-21 % - амбивалентная (см. Бреслав, 2004, с. 258-259).

Боулби выделяет следующие патогенные влияния родителей на детей, приводящие к формированию у них ненадежных форм привязанности и психическим расстройствам (см. Боулби, 2004, с.193-194):

1) постоянную невосприимчивость одного или обоих родителей к добивающемуся заботы поведению ре­бенка и/или  его активное принижение и отвержение;

2) прерывание родительской заботы, происходящее более или менее часто, включающее в себя периоды пребывания в больнице или детском учреждении;

3) постоянные угрозы нелюбви к ребенку со стороны родителей, используемые как средство контроля   над ним;

4)  угрозы родителей уйти из семьи, используемые ими либо как метод диспиплинирования ребенка, либо как способ принуждения партнера по браку;

5) угрозы со стороны одного родителя бросить или даже убить другого родителя, или же покончить жизнь самоубийством (Боулби пишет, что каждая из этих угроз более часто встречается, чем кажется);

6) принуждение ребенка ощущать себя виноватым, утверждая, что его поведение ответственно или бу­дет ответственно за болезнь или смерть родителя.

7) давление со стороны родителя действовать по отношению к нему как к фигуре привязанности, таким образом, переворачивая отношения давать-брать в системе отношений мать-дитя (парентификация).

Способы патогенного влияния 1-6  могут приводить ре­бенка, подростка или взрослого человека к жизни в постоянной тревоге, как бы он не лишился своей фигу­ры привязанности и, как результат, к обладанию низким порогом для проявления поведения привязаннос­ти, к формированию тревожной привязанности.  Способ 7 часто приводит к тому, что человек становится чрезмерно совестливым, переполненным виной и тревожно преданным, у него часто развивается  школьная фобия и агорофобия.

Все эти способы патогенного родительского влияния порождают гнев  ребенка против родителей  и одновременно тормозят его выражение, что затем переходит во взрослую жизнь человека (гнев может отыгрываться на супруге или своем ребенке, а сильное бессознательное стремление к получению любви и поддержки выражаться форме истерического поведения, нерешительных попытках самоубийства, конверсионных симптомах, нервной анорексии, ипохондрии (Henderson, 1974, см. Боулби, 2004, с. 194).   

Паркенс в 1973 году описал противоположный тревожной привязанности способ поведения привязанности, который проявляется как компульсивная самоуверенность, неодолимое полагание на свои собственные силы. Под влиянием тех же патогенных условий такие люди реагировали на них другим способом, тормозя чувства, отвергая, высмеивая любое желание близких отношений. Такие люди «выбирают» не привязываться, чтобы избежать боли отвержения или давления осуществлять заботу о ком-то, хотя за таким их поведением стоит невыраженное стремление к любви и поддержке. Ряд из этих людей может вступать в близкие отношения, но всегда в роли оказывающего помощь (даже если его реципиент не ищет помощи) и никогда – в роли получающего ее. Часто в детстве у таких пациентов мать из-за депрессии или другой помехи не могла заботиться о ребенке и приветствовала его заботу о ней и младших братьях и сестрах, поэтому такой человек усвоил, что единственный доступный ему способ эмоциональной связи с матерью – это привязанность, в которой он должен оказывать заботу, а о себе он должен заботиться сам. У такого человека много скрытого стремления к получению любви и заботы, подавленного гнева на родителей, тревоги и вины по поводу выражения таких желаний. 

Боулби описывает также эмоционально отчужденных индивидов, которые не способны поддерживать стабильную нежную привязанность  с кем-либо. Они имеют психопатические ( в частности, исторические расстройства), склонны к правонарушениям и суицидальному поведению. Типичная история их жизни включала длительное лишение материнской заботы в первые годы жизни в сочетании с более поздним отвержением и/или угрозами отвержения со стороны родителей.

Типы привязанности и супружеские (партнерские) отношения

Результаты научных исследований показывают, что тип привязанности человека влияет на длительность и характер переживаний в реальных или предполагаемых любовных  отношениях.

 Взаимоотношения с партнерами у лиц с надежной привязанностью  продолжались дольше, чем у тре­вожно-амбивалентных и избегающих (10,02 года в сред­нем по сравнению с 4,86 года у тревожно-амбивалентны» и 5,97 года у избегающих партнеров), несмотря на то, что все три группы были примерно одного возраста (возраст уча­стников опроса в среднем — 36 лет).

Интересно, что «тревожно-амбивалентные» любовники описывают свои чувства как навязчивое желание к единению и взаимности, значительные эмоциональные подъемы и па­дения, крайнее сексуальное влечение и ревность, в то же время они считают, что, несмотря на их способность любить, «истинная любовь» встречается редко. В свою очередь, «безопасные» («надежные») любовники чаще счита­ют, что хотя романтические чувства как нарастают, так и убывают, они говорят о том, что даже, несмотря на убыва­ние, эти чувства временами могут достигать той же интен­сивности, что и в начале, а также что могут быть взаимоот­ношения, в которых романтическая любовь не отцветает. «Избегающие» любовники чаще говорят о том, что всеобъ­емлющая романтическая любовь, описываемая в романах и показываемая в фильмах, в реальности не существует, что настоящая любовь вообще очень редка и кратка (Shaver, Hazan, Bradshaw, 1988, см. Бреслав, 2004, с. 356-358).

Исследователи также сравнивали воспоминания участ­ников о стилях взаимоотношений их родителей с ними и друг с другом по степени использования таких прилагатель­ных, как «заботливые», «критические», «назойливые», «от­зывчивые». Матери «избегающих» респондентов описывались как более требовательные, ме­нее уважительные и более критичные по сравнению с мате­рями «безопасных». Отцы «избегающих» описывались как незаботливые и принуждающие, а их супружеские взаимо­отношения как лишенные эмоций. В свою очередь, матери «тревожно-амбивалентных» респондентов описывались как более назойливые и несправедливые, отцы — как неспра­ведливые и угрожающие, а их супружеские взаимоотноше­ния как несчастливые, по сравнению с родителями «безопасных». Однако при сравнении «тревожно-амбивалент­ных» с «избегающими» матери первых характеризуются как более приятные и отзывчивые, в то время как отцы — как более несправедливые, но эмоциональные (Бреслав, 2004, с. 358).

Возможности и ограничения в использовании собственного «Я» в терапии нарушений привязанности

Психиатры и психологи считают, что функцией психики является адаптация к окружающему миру (творческая адаптация). Тогда понятно, что ненадежные способы привязанности, сформировавшиеся у индивида, а также вторичные от них симптомы (компульсивная самостоятельность, тревога, психопатические поведение и др.) являются способами психологической защиты от травматического опыта (в пределе - от смерти) и этим выполняют полезную функцию для индивида.  Инстанцию личности, ответственную за формирование психологических механизмов защиты и адаптацию к реальности, психоаналитики  называют «Я» (Эго).

Мы различаем  Эго и Селф следующим образом: Эго – сознательная часть личности, выполняющая выше описанные функции. Сэлф – целостная личность в един