"Дети в семейной психотерапии: интервенции для семей с малышами".
Серова Юлия.
Ярославль 2011.
Как я попала в семейную терапию:
Меня часто поражает то, как в жизни все не случайно происходит. Мое обучение семейной терапии яркое тому подтверждение. Закончив университет по специальности «педагогическая психология» я направила свои стопы в детский сад. У меня был небольшой опыт работы в школе, и он был негативным. Возможно, поэтому мне казалось, что детей дошкольного возраста еще можно изменить, им можно помочь, они еще не успели бесповоротно «испортиться» (наивно, но факт). В реальности я столкнулась с тем, что и в детском саду хватает проблем. Со временем я овладела методами развития и коррекции детей дошкольного возраста. Стало появляться много вопросов о том, зачем я в детском саду, так как развивать у детей познавательные способности, да в целом и эмоциональную сферу могут и делают воспитатели и логопеды, и музыканты, тогда где во всем этом мой «кусок пирога». Очень удачно мои размышления прервала беременность и последующий декрет.
Когда декрет подходил к концу, я стала задумываться: куда себя приложить. На повестку дня выносились разные сферы, но решение было принято вернуться в детский сад, но на большую занятость. «Совершенно случайно» мне предложили работу в крупном детском саду на ставку. Первые дни были ужасны, я не знала за что хвататься, я поняла почему такие сады называют комбинатами.
И вот я вся в растерянности и мне звонит коллега, которая вела у меня тренинг для начинающих психологов четыре года тому назад. За все это время мы с ней больше никогда не встречались. Она предлагает мне поучиться на системного семейного терапевта. Это был поворотный день в моей жизни.
Прошло почти три года, и с одной стороны очень грустно, что заканчивается очень светлый и теплый этап моей жизни, связанный с ИИСТ. А с другой стороны есть ощущение самоудовлетворения и некоторое понимание: где он мой «кусок пирога». Сегодня у меня есть муж и дочка, есть интересное направление работы, которое я постепенно осваиваю (получая большое удовольствие от процесса консультирования). Конечно, остались страхи и неуверенность, но гораздо больше стало понимания, зачем я в профессии.
Про детей в семейной психотерапии.
Я очень долго не могла написать эту работу. Вроде все понятно и без подковырок, а не идет и все тут. После пятилетнего обучения в университете не возникает проблем создать нечто «научное». А хочется по другому, хочется прочувствовать. Поэтому я пошла непривычным мне путем и не стала шерстить литературу, а стала слушать себя. И вот что получилось:
Достаточно длительное время я работала исключительно как детский психолог. И неизбежно сталкивалась с тем, что не всегда работа с ребенком эффективна, а ноги растут из семьи. Чувство беспомощности приводило к тому, что часто опускались руки. Например, ко мне пришла воспитатель и просила посмотреть девочку, у которой случаются приступы истерики в группе. В процессе игры с девочкой и последующих бесед с воспитателем выяснилось, что появились эти вспышки после развода родителей, который прошел очень болезненно для всех. Мое понимание причин не помогло ни девочке, ни мне. Мама на контакт не пошла, а снять проявления у ребенка без привлечения в работу семью мне не удалось, эффект был слабый и краткосрочный. Вот и возникает вопрос: «Как работать психологу в дошкольном учреждении (знания семейной терапии уже из головы не выкинешь, как мешающие привычной работе)?»
Здесь у меня возникла потребность все же обратиться к литературе. Как там обстоят дела с взаимодействием семейной терапии и индивидуальной работы с детьми.
Первым шагом в уменьшении поляризации между семейной и детской психотерапией является признание ее существования. По мнению Гуэрина , описавшего это разделение в своем труде, посвященном истории первых двадцати пяти лет существования семейной психотерапии, первичное единение психодинамического и системного подходов было утрачено вместе со смертью Натана Аккермана, одного из пионеров семейной психотерапии и одновременно преданного сторонника психоанализа. Дальнейшее оформление и укрепление этого противостояния произошло благодаря специалистам, работающим с детьми индивидуально, что привело к возникновению “необъявленной войны между детской психиатрией и семейной психотерапией” (McDermott, 1974). В течение всего периода размежевания происходило дальнейшее совершенствование как психоаналитических, так и системных семейных теорий. Психоанализ, придававший ранее исключительное значение изучению бессознательных процессов, порождаемых Ид, расширил поле своих интересов, включив в них знания о развитии Эго и объектных отношений. Системные семейные теории, первоначально сконцентрированные вокруг закономерностей, контролирующих поведение, заинтересовались работой механизмов, толкающих систему к изменениям. В этой связи, особую важность приобретают поиски новых методов организации весьма разнородной информации, полученной с использованием обоих подходов.
Общая теория систем представляет собой такую систему координат, в которой отдельный индивидуум, как и семья в целом могут быть представлены в виде систем, функционирующих на разных уровнях, не исключая при этом существования друг друга. Накопленные знания об индивидуальной динамике ни в коем случае не умаляют значимость теории семейных систем, и наоборот.
Традиционным полем возникновения конфликтов между индивидуальными и семейными психотерапевтами является вопрос о том, где находится причина проблемы: в индивидууме или в семье? Никто, в прочем, не оспаривает того наблюдения, что из проблемных семей выходят проблемные индивиды, и наоборот. Однако до недавнего времени не существовало комплексного подхода , способного в простой и понятной форме объяснить взаимоотношения между двумя этими областями. Между тем, проблема или симптом существует как в индивидууме, так и в отношениях между ними.
Индивидуальные психотерапевты в первую очередь обращают внимание на развитие ребенка и особенности его психической организации, тогда как интерес семейных психотерапевтов преимущественно сосредоточен на взаимоотношениях между членами семьи. Отнесение проблемы исключительно к тому или другому из рассматриваемых здесь уровней может либо благоприятствовать развитию одного из членов семьи, оставив незатронутыми всех остальных, или же обеспечить продвижение семьи в целом, но за счет индивидуального развития. Так или иначе, эффективная интервенция требует понимания функций симптома на всех уровнях.
Ища ответ на вопрос возникший по ходу написания диплома, я нашла ответ на вопрос о том, как совмещать полученные знания семейного терапевта с имеющимися знаниями детского психолога. В начале своей работы я больше работала в индивидуальном подходе, в процессе учебы я стала смотреть на детские проблемы с позиции семейного терапевта и зачастую у меня опускались руки так, как не все семьи готовы были включиться в работу и оставались при мнении: «Все дело в ребенке, с ним и работайте».
И только сейчас в моей голове наступил некий порядок. Мне очень импонирует принцип «золотой середины», что и индивид (ребенок) и вся семья, как система требуют своего внимания, и если исключить одну из этих частей возникает чувство неудовлетворенности.
Еще мне хотелось бы разобраться с ощущением того, что мои слова и интервенции в работе с семьями с детьми иногда расходятся с моим опытом. Так, например, у меня была клиентка с проблемой, что ее сын спит в родительской кровати. Мальчику 4 года и спит он исключительно с маминой стороны. И в ходе сессии мы обсуждали это, и ей было дано задание совместно с мужем объяснить ребенку, что он теперь будет спать в своей кровати. Казалось бы, все в рамках семейной теории правильно, но у меня у самой ребенок часто проситься поспать в нашей с мужем кровати. Обогащенная знаниями системной семейной терапии я навела порядок дома, рассказала мужу, как мы теперь правильно будем решать вопрос со сном и мы совместно начали воплощать план выселения ребенка из нашей кровати. Закончилось это все сильным напряжением в семье. Я нервничала, что так «неправильно», ребенок должен спать отдельно, муж старательно воплощал и тоже нервничал, что плохо получается. Настя нервничала так, как не понимала, что происходит и как ей добрать недостающий контакт со мной если сон вместе отменили (спала она только с моей стороны). И только после того, как мой умный муж мне сказал «Юля расслабься» и я последовала его совету, у нас все наладилось. Оказалось, что ни для нас, ни для ребенка не критично, если такие ночевки будут изредка иметь место. Мы придумали ритуал засыпания Насти, в котором участвую я и муж. Постепенно ночевки в нашей кровати стали большой редкостью, а спокойствие в семье частым гостем.
Это наверное тоже про какой то баланс между тем что мы знаем, и тем что мы чувствуем. Пока я не знаю как найти этот баланс в консультировании так, как зачастую родители приходят и ждут четких указаний к действию. И до моего знакомства с ИИСТ я так и делала – давала советы, четкие рекомендации. У меня и сейчас в голове очень много информации, но на деле семье это может не подойти. И возможный вариант здесь совместный поиск подходящей для семьи стратегии с безусловной опорой на знания, но и на свои внутренние импульсы.
Для достижения этой цели можно использовать разные способы:
- Интерпретация спонтанного поведения ребенка, в котором отражаются его чувства и мысли в ответ на то, что говорится или делается в ходе сессии.
- Применение групповых форм работы для привлечения всех членов семьи, включая маленьких детей. В качестве примеров подобного рода активности можно привести семейную скульптуру, «дочки матери», «архитектор строитель» и т.д.
- Использование рисования в ходе сессии дает детям возможность отреагировать свои чувства по поводу затрагиваемых вопросов, а кроме того помогает родителям повысить свою осознанность в отношении детских переживаний. По-видимому, это один из лучших видов деятельности при работе с детьми с задержкой психического развития.
- Внимательно слушать и реагировать на слова ребенка, на доступном ему по возрасту уровне, столь же необходимо, как и признание важности его участия, установления с ним контакта и взаимопонимания. Очень часто дети прекрасно излагают свою версию событий, что дает возможность родителям разобраться в реакциях и поступках своего ребенка, чтобы в дальнейшем адекватно на них реагировать.
Рассуждая о балансе знаний и собственных ощущений мне сразу вспоминаются рассказы мамы о том, как они меня растили. Я была первым ребенком и мама делала все по книжкам. Меня измеряли с помощью сетки и безмена (тогда детских весов дома не было). Однажды одна очень начитанная медсестра сказала, что у меня не зарастает родничок, значит у меня не будет расти голова и я стану слабоумной. После полученной информации мама каждый день обмеряла мою голову сантиметром. Сейчас это звучит весело, а тогда мама была в панике.
Еще один случай книжного воспитания был связан с садиком. На меня часто жаловались, что я очень медленно одеваюсь и мои примерные родители стали применять ко мне разные воспитательные меры. К моему сожалению быстрее я одеваться не стала, а дома наказания участились и напряжение выросло. Было это до тех пор пока мама и папа не пришли к тому, что медленное одевание врятли сильно повлияет на мою жизнь, и смирились с этим. Сейчас мама иногда говорит «Какие же мы тогда были дураки» (это цитата). Моя сестра уже застала родителей, которые перестали думать только головой, а стали чаще слушать сердце.
Сейчас, когда мне хочется привести своего ребенка к нормам поведения, я вспоминаю фразу своего отца. Однажды, еще не имея детей, я спросила у него, как им удалось воспитать двух дочерей, пройти подростковый возраст без потерь и сохранить колоссальное чувство любви и защищенности в семье. Мы часто встречаем вполне благополучные семьи в которых дети конфликтуют с родителями, спиваются и т.д. И мой папа сказал «Уша, детей надо просто любить».
«Как просто» - подумала я тогда.
«Как сложно!» - понимаю я уже сейчас.
Я учусь просто любить своего ребенка. На протяжении всей учебы, полученные знания я примеряла на свою семью, что-то нам не подошло, а что-то было очень полезно. У меня есть ощущение, что мы проходим этот путь вместе: чему-то я учу своего мужи и ребенка, чему-то муж учит меня и очень многому меня учит моя дочка. Полученный опыт я часто переношу на работу с семьями с детьми, и эти семьи тоже в чем-то меня учат просто любви к своему ребенку. Этот процесс идет и в нем я развиваюсь.