Дианова Ольга - «Я хочу» семейного терапевта, как модель для клиентов.

«Я хочу» - казалось бы, это так просто: хотеть и знать, чего ты хочешь. Однако очень часто мы хотим чего-то, не зная чего, или думаем, что хотим одного, а на самом деле нуждаемся в чем-то другом. Хотеть - это не просто испытывать потребность в чем-то, но еще и сознавать ее. Только так может быть запущен механизм здорового удовлетворения потребности. Желание - это осознанная потребность.

Хотеть - это искусство. В детстве ребенок легко овладевает им, но потом благодаря взрослым благополучно теряет эту способность понимать свои желания, научается удовлетворять свои потребности с помощью суррогатов. И вот уже, нуждаясь в мамином внимании, заботе, ласке, малыш вызывает на себя огонь маминого раздражения своим непослушанием, упрямством, капризами; нуждаясь в том, чтобы справиться с чувством обиды, грусти, начинает поедать сладости. Не умея понять и хорошо удовлетворить свои желания, человек не способен проделать эту работу и по отношению к другим.

Ребенок рождается на свет с определенными потребностями: в пище, сне, заботе, тепле и т.д. Но врожденные потребности - это еще не желания. В строгом смысле слова младенец не может чего-то хотеть, он может в чем-то нуждаться. Желания, «хотения» возникают по мере накопления жизненного опыта, по мере становления Я ребенка, по мере сепарации его от матери и осознания собственной самости. Испытывая определенный дискомфорт и избавляясь от него, получив питье, ребенок постепенно начинает идентифицировать данное состояние дискомфорта как жажду и учится хотеть пить. Мать, пытаясь угадать потребности ребенка в каждый момент его существования, способствует этому процессу становления анализа состояний собственного тела и формирования желаний. Простейшие желания возникают параллельно с развитием речи, поэтому у многих детей одним из первых слов является слово «Дай!» - примитивная вербальная формула желания.

«Я хочу!» - это уже новый, более высокий уровень развития личности ребенка, когда он осознает не только свое Я, но и потребности этого Я, а так же предпринимает попытки удовлетворить эти потребности.

На этом этапе в процесс воспитания вступают социальные нормы, правила, ограничения. Постепенно ребенок учится согласовывать свое «хочу» со своими же «могу», с «хочу» и «могу» других людей, с актуальной ситуацией в целом. Так «хочу» оказывается под жестким контролем, когда для него есть строго определенные время и место. «Я хочу» оказывается частью системы, в которой существует человек, вернее, частью систем: семьи, профессионального коллектива, дружеской компании и т.д.

Это нормальный процесс становления осознания и контроля потребностей. Но как всякий сложный и длительный процесс он подвержен влиянию всевозможных факторов, которые могут исказить его, направить в ложное русло. И тогда формула «Я хочу» становится ущербна и не способна обеспечить истинные потребности человека.

Наиболее тяжелые последствия возникают в том случае, когда удар пришелся на тот этап формирования осознания потребностей, когда Я осознается еще в недостаточной степени. Если потребности младенца не удовлетворяются или удовлетворяются плохо, для него оказывается невыполнимой задача их идентификации, он не может научиться ориентироваться в многообразии состояний своего тела, а тем более всего того, что находится вне него. Если процесс сепарации от матери нарушен, то ребенок не научится воспринимать мать как объект, удовлетворяющий его потребности, не прояснит границы своего Я. Он не знает, чего он хочет, и не понимает, зачем делает что-то. Истинные потребности подменяются суррогатами. Проявлениями этого можно считать и равномерное раскачивание, и сосание пальца, и наматывание на палец пряди волос, и другие навязчивые действия, которые служат удовлетворению потребности в успокоении, поддержке.

Если рамки, в которых воспитывается ребенок, слишком жестки, и в них нет места его желаниям, все и всегда «нельзя», то формула «Я хочу» будет табуирована, его потребности будут подгоняться под требования окружающих. Ребенок постепенно научится не различать «хочу» и «должен», для него они сольются воедино. Тогда если истинные, подавленные потребности в какой-то момент придут в противоречие с тем, что должен, человек вполне может оказаться под гнетом депрессии на психологическом или соматическом уровне.

Если рамок нет вовсе, ребенок привыкает к постоянному и безусловному исполнению всех своих желаний. И тогда существует только «Я хочу» без ориентировки на актуальную ситуацию. Привыкая по первому же требованию получать все, что хочет, такой человек навсегда останется капризным ребенком, не способным существовать без всемогущего взрослого рядом, и оказывается не в состоянии адаптироваться в социуме.

Таковы в общих чертах основные нарушения процесса формирования «Я хочу». Здесь мы опустим многочисленные детали и нюансы. Главное то, что все эти дефекты в той или иной мере могут быть скорректированы в процессе психотерапии. Поэтому в психотерапевтической практике так важно помочь клиенту установить контакт со своим истинным Я и его «хочу». Психотерапевт при этом может быть наглядной моделью того, как это может быть. Тот, кто сам пережил нечто подобное и смог разрешить свой внутренний конфликт, лучше поймет проблемы клиента, семьи, а у них, в свою очередь, будет гораздо больше доверия к тому, кто знает об их проблемах не понаслышке, и больше уверенности в том, что и они смогут преодолеть трудности.

Хотеть для меня всегда было очень сложно. Воспитанная под лозунгом «Нет слова «хочу», есть слово «надо»!», я с детства привыкла выполнять то, что хотели от меня другие. К тому же это не было для меня проблемой. Я знала, что всегда могу добиться поставленной цели. С другой стороны, исполнение моих желаний очень часто зависело от других людей, в первую очередь от моих родителей. Но то, чего хочу я, очень редко совпадало с тем, что они могут или хотят мне дать. Летопись моих детских желаний - это история обид и разочарований. Так много не услышанных просьб, так много не исполненных обещаний! Поэтому я хорошо усвоила урок - никогда и ни о чем не просить даже самых близких. Мне казалось так унизительно просить, а тем более не получить желаемое. Стыд был так велик, что я предпочитала молчать, мечтая о том, что мое желание будет угадано. И терзалась от обиды, разочарования, одиночества. Наверное, поэтому мне было легче и удобнее думать и делать вид, что я ничего не хочу, у меня все есть, и я могу посвятить себя тому, чтобы делать то, что надо.

До определенного момента мои «хочу» и «должна» довольно мирно уживались благодаря тому, что я была твердо убеждена, что хочу именно то, что должна делать. Мои «неправильные» желания существовали в фантазиях, снах, и я думала, что так и должно быть, что иначе и быть не может. Так было практически до замужества и рождения дочери, поскольку эти события круто изменили мою жизнь. Первый год брака был для меня очень тяжелым, до сих пор воспоминания о нем окрашены в серые, мрачные тона хмурого осеннего вечера. Я должна была ухаживать за младенцем, строго придерживаясь режима дня (кормления, сон, прогулки), прислушиваться к мнению свекрови, быть ей благодарна за крышу над головой (мы жили в ее доме) и помощь, мне приходилось целый день обходиться без мужа, который много работал, - в общем, вести жизнь конченой домохозяйки, весь мир которой ограничен домом и ребенком.

Постепенно я поняла, что хочу совсем другого - хочу жить так, как жила прежде: учиться, работать, общаться с друзьями и коллегами, бывать на выставках, в театрах. Но я была отрезана от всего этого. Осознав свои желания, я уже не смогла отказаться от них, так как чувствовала, что иначе погибну. Когда дочке было почти 1,5 года, я начала работать и учиться. Я ожидала, что навлеку на себя гнев, осуждение, сопротивление домашних, что мне придется сражаться за право жить так, как я хочу. Но все оказалось не так страшно, как мне казалось. И, как это ни странно, когда я стала больше доверять моему «хочу» и меньше поддаваться на чужие «ты должна», я стала чувствовать себя с людьми более уверенно и спокойно. И, что уж совсем невероятно, другие стали говорить, что им со мной очень комфортно и спокойно. Я научилась говорить такие сложные прежде фразы: «Я хочу...», «Я прошу...», «Нет». И мир не обрушился на мою голову, просто я увидела его совсем другим.

Это был очень важный опыт, который помогает мне, когда я как психотерапевт работаю с клиентами, с семьями, которые не умеют хорошо обойтись со своими «хочу».

Когда во время сеанса психотерапевт говорит «Я хочу...», это важно для клиента, так как показывает, во-первых, что человек вполне может иметь собственные желания, во-вторых, он может говорить о своих желаниях другим людям и их реакция на его желания не может его разрушить, в-третьих, можно добиваться исполнения своего желания, не разрушая других, в-четвертых, сознательно отказываясь от своего «хочу», человек не теряет своего достоинства ни в глазах окружающих, ни в своих собственных глазах. Таким образом, человек освобождается от множества иллюзий и для него теперь очевидно, что каждый имеет право хотеть чего-то от другого и говорить об этом. А другой, в свою очередь, имеет право знать, чего от него хотят, и выбор - исполнить или не исполнить чужое желание.

Опираться на формулу «Я хочу» еще полезнее в работе с семьями, ибо очень часто при дисгармонии в системе семьи ее члены не имеют контакта ни с собственным «хочу», ни с «хочу» других. Глядя на то, как психотерапевт обращается со своим «хочу», семья учится наиболее оптимальным образом обходиться со своими «хочу». Во время психотерапии становится ясно, что каждый член семьи может иметь свои собственные желания, которые не зависят и, возможно, не согласуются с желаниями других членов семьи. Яркий пример этого - типичная ситуация для психотерапии семейных пар, когда один супруг хочет все поменять, а другой стремится все сохранить как есть. Задача психотерапевта - показать паре, что они могут жить с этим, что разная направленность желаний может и не быть источником конфликта.

Иногда семья может просто не слышать «хочу» кого-то из ее членов. Собственное «хочу» клиента настолько слабо, что терапевту приходится говорить за него, чтобы голос его желаний был услышан. И тогда он встает за спину клиента и говорит от его имени: «Я хочу...» Это оказывается весьма полезно и для самого человека, и для его семьи.

Система семьи так же может иметь свои желания, которые подчиняют себе устремления ее членов и которые, возможно, выглядят как противоречащие желаниям кого-то из ее членов. Психотерапевт помогает сформировать семье такое общее «хочу», которое вбирает в себя желания каждого ее члена, которое делает возможным компромисс. Наиболее наглядно это проявляется в технике домашнего задания «Договоритесь, что вы будете делать в выходные». Это задание заставляет членов семьи обсудить желания каждого и попытаться согласовать их.

При использовании формулы «Я хочу» в психотерапии весьма важен вопрос баланса: как внутреннего - между «хочу», «могу» и «должен» самого психотерапевта, так и внешнего - между желаниями терапевта и направленностью семьи. Воплощая свое «Я хочу...», психотерапевт учитывает сопротивление семьи, степень ее готовности к определенному вмешательству. Психотерапевт не может решить проблему за клиента, как бы ему этого ни хотелось, но он в силах помочь клиенту подойти к наиболее правильному решению. Это тонкая, кропотливая работа, для выполнения которой необходимо не только желание, но и терпение и терпимость.

Таким образом, для человека и для семьи оказывается важно не только хотеть чего-то, но и уметь сказать об этом, найти способ получить желаемое или силы отказаться. Психотерапия вполне может помочь решить эту задачу, в том числе, и методом простого научения и копирования, когда клиент имеет в качестве наглядной модели психотерапевта, умеющего хорошо обходиться со своим «хочу».