Бурцева Елена. - Семейный терапевт: взгляд изнутри и снаружи.

В первую очередь хочу поблагодарить коллег за выбор темы для этой статьи, позволивший мне рассмотреть феноменологию и функционирование семейного терапевта с различных позиций.

Семья, обратившаяся к терапевту за помощью, ждет от него как минимум спасения, относясь к нему как к Богу или Верховному судье, либо делегируя ему функции Гуру Большой соблазн для столь «многоуважаемого» человека попытаться соответствовать этим ожиданиям системы. Остановить это желание может только представление о той степени разочарования и обесценивания, которую продемонстрирует семья вслед за фазой первичной идеализации.

Вырастив в своих рядах симптом, проблему или неблагополучие, она бережно приносит семейному терапевту этот результат своего функционирования на блюдечке и слезно или агрессивно просит от него избавления. Терапевт же не спешит принимать этот «дар семьи», а вместо этого начинает разбираться в семейных взаимоотношениях, задает много вопросов про семейную иерархию и историю, проясняет стереотипы взаимодействия, организует циркулярное интервью. Как правило, такие действия терапевта вызывают у семьи удивление, переходящее в легкий шок. Их ожидания не совпадают с реальностью терапии. Специалист, которому они доверили самое главное, самое сокровенное, не спешит брать ответственность за здоровье семьи и возвращает ее обратно в систему. Это стрессовая ситуация, которую разные члены семьи переживают» в меру своей испорченности. Кто-то злится: «И за что только люди деньги берут?!». Кто-то реагирует пассивно-депрессивно: «Ну вот, опять не помогли...». Оппозиционер в семье может испытывать злорадство: «Так им и надо!». Кто-то пугается: «А что же делать. Неужели и здесь нам не помогут?».

И вот именно этот момент и является звездным для терапевта. Когда семья уже почти полностью им разочарована, он возвращает ей надежду на изменения. Только теперь он - хозяин положения и может диктовать свои условия для оказания помощи. Торжественно заключается терапевтический договор, и начинается работа, в которой есть свои радости, открытия и разочарования, ошибки и достижения.

В случае длительного альянса семья начинает постепенно прозревать. Она научается видеть в своем терапевте не волшебника, а человека со своей собственной семейной историей, с большими возможностями, но и с реальными ограничениями.

Суровая терапевтическая реальность состоит в понимании того, что семья раньше как-то жила без терапевта и после цикла контактов с ним снова дальше как-то будет без него обходиться. Возможности терапевта по сравнению с силами семейной системы весьма ограничены. Он не может научить их, как стать идеальной семьей. Он не может заменить собой неразвитую в семье функцию или занять место отсутствующего члена семьи. Он не может дать семье больше, чем члены семьи могут дать друг другу. Его задача - всего лишь способствовать запуску дремавшего в семье положительного механизма. Терапевт не может что-то прибавить или убавить. В его силах лишь перераспределять энергии, уже наличествующие и циркулирующие в системе.

Семья - это сила, которая легко может поглотить потерявшего бдительность терапевта со всеми его гипотезами и переживаниями в случае, если он забудет о том, что сам является саморегулирующейся системой. У терапевта, как и у любой живой системы, существует энергетическое поле, которым нужно уметь управлять. Навык входить в поле клиентской системы также необходим ему, как и навык отстраняться от семьи, сохраняя живое, открытое, ненапряженное состояние.

Семья, как известно, колеблется между двумя тенденциями - стремлением к сохранению стабильности и желанием измениться. В случае если баланс между этими двумя тенденциями болезненно нарушается - семья может обратиться к терапевту. Встреча с семейной системой всегда порождает у терапевта бурю амбивалентных эмоций и массу противоречивых мыслей и идей по поводу возможных преобразований. Однако всего этого многообразия ответных реакций кажется недостаточно по сравнению с творческими возможностями семьи, которые она демонстрирует для удержания стабильности системы.

Семья - это фигура, угрожающая терапевту поглощением. Семейная система, как и всякая большая система, стремится поглотить меньшую систему (терапевта), которая с ней регулярно взаимодействует. Сначала она пытается вызвать у терапевта сильный эмоциональный ответ и тем самым через чувственный опыт привязать к себе. Затем пытается навязать терапевту свои правила, мифы и стереотипы взаимодействия, переманить его на чью-то сторону, объединить в коалиции. Если терапевт бесстрашно отдастся семье, то система воспользуется им для поддержания своего баланса и сохранения равновесия (чтобы ничего принципиально не изменилось) и с отвращением и обесцениванием выплюнет его выпотрошенного вовне за ненадобностью.

Для того чтобы избежать столь неприятной участи, семейному терапевту особенно необходимо опираться на некоторые профессиональные принципы и подходы, выработанные коллегами - представителями различных направлений семейной терапии - в защиту терапевтической позиции специалиста, рискнувшего встретиться с такой непредсказуемой стихией как семья.

Системная семейная терапия предлагает в поддержку терапевту три основных принципа работы с семьей: циркулярность, гипотетичность и нейтральность.

Циркулярность предлагает терапевту отказаться от линейного причинно-следственного мышления и научиться мыслить системно, находя круговую причину любому событию, происходящему в семье.
Основной вопрос, который задает себе семейный терапевт- это не «Почему?», а «Как и зачем в семье происходит то, что происходит?», В процессе общения с семьей терапевт постоянно формулирует и уточняет системную гипотезу о целях и смысле семейной дисфункции. Гипотеза необходима терапевту для определения целей терапевтического взаимодействия и выбора подходящих методов вмешательства. Гипотеза не может быть линейной и касаться только одной части семейной системы. Она должна быть круговой и описывать систему в целом.

Позиция терапевта по отношению к семье должна быть нейтральной, т.е. каждый член семьи в равной степени в любой ситуации может рассчитывать на спокойное, сочувствующее и доброжелательное отношение семейного терапевта и знать, что он всегда имеет возможность высказываться и быть услышанным.
Тактически нейтральность соблюдать довольно легко, если стараться уравнивать всех участников семейной системы в их праве сказать и быть услышанным. Внутренняя позиционная нейтральность описывается, как способность сочувствовать и понимать всех, не выделяя и не игнорируя ни одного участника взаимодействия. Понятно, что такой навык приобрести довольно трудно.

Миланская школа занимает крайнюю позицию в описании условий, при которым семейный терапевт может быть эффективным в своей работе с семьей. Этот подход предлагает терапевтам «научиться быть как можно более бесстрастными игроками, как если бы они участвовали в шахматном турнире, где о соперниках ничего или почти ничего не известно». Для реализации такого тактического хода терапевту предлагается отказаться от гуманистических мотивов, приведших его в профессию. Более того, ему необходимо прекратить любить своих пациентов. Понятно, что для того чтобы перестать вдохновляться и разлюбить, необходимо разочароваться и обесценить либо применить фильтры для избирательности восприятия.

Для того чтобы защитить несчастного семейного терапевта от излишней чувствительности, доверчивости и уязвимости в отношении клиентов, эта школа предлагает ему следующую самоманипуляцию: терапевт должен убедить себя в том, что все, что семья ему демонстрирует и предлагает, является лишь манипуляцией с целью его соблазнения либо дисквалификации. Такая паранойяльная установка предназначена для спасения семейного терапевта от уничтожения, отвержения либо обесценивания семьей.

Безусловно, повышение настороженности и определенная степень подозрительности могут помочь в обеспечении безопасности семейного терапевта. Но вряд ли забота о собственной безопасности - это единственный навык, который может транслировать терапевт в семейную систему, и без того ригидную в своих тщетных попытках измениться. Ведь целью семейной терапии является возвращение семье способности к творческому движению, изменению и росту.

Однако установка на недоверие семье и себе является соблазнительной, во всяком случае, для тревожных и мнительных терапевтов. Поэтому иногда нейтральность ошибочно понимается ими, особенно в начале терапевтической деятельности, как бесчувственность. За то, чтобы ничего не чувствовать они платят либо окаменением, либо обесцениванием всего живого, что возникает между терапевтом и семьей, либо подменой объекта, на которого эти чувства направлены. Вместо участника клиентской семьи таким эмоциональным «козлом отпущения» может стать котерапевт или член собственной семьи.

Я думаю, что настоящая терапевтическая нейтральность достигается не за счет подавления чувств или гиперконтроля, а в связи с возрастающей в процессе собственной проработки способностью терапевта распознавать, понимать и принимать разные человеческие проявления (и свои в том числе). Чем больше «слепых пятен» в личном и семейном опыте терапевта, тем выше вероятность того, что он потеряет нейтральность, столкнувшись с аналогичной слепой зоной семьи, с которой работает.

Гештальт-подход предлагает воспользоваться более широким спектром фундаментальных ценностей для сохранения способности быть целителем семьи.

• Быть стойким и уважительным к любым переживаниям клиентов.
• Устанавливать четкие границы между собственными чувствами и
  феноменологическим полем семьи.
• Относиться к каждому симптому как к творческому приспособлению,
  направленному на то, чтобы облегчить жизнь семьи.
• Поддерживать умения участников семейной системы, в том числе умение не соглашаться с терапевтом.
• Уважать и поддерживать сопротивление системы.
• Создавать такое поле своим присутствием, чтобы в нем было безопасно проявлять самые болезненные и жестокие чувства и намерения.
• Эмпатировать различным переживаниям, сочувствовать и жертве и обидчику.
• Занимать четкую позицию с ясными границами.
• Уважать потребности и переживания каждого члена семьи.
• Избегать чрезмерной чувствительности и снисходительности при оказании поддержки участникам семейного взаимодействия.
• Уважать культурные и этнические особенности семьи.

Помимо принципов и подходов в поддержку терапевту для работы с семьей предлагается множество техник и методик, созданных мудрыми и творческими предшественниками. После того как, разобравшись в запутанной семейной системе, терапевт определяет ближайшую терапевтическую задачу, ему предстоит выбор метода воздействия на систему. Тут в его распоряжении огромное многообразие инструментов. Но не всякий инструмент «приходится по руке» терапевту. Важно перед тем, как махать молотком, по крайней мере, убедиться в том, что можешь его поднять. Техника хорошо работает в случае, если она приспособлена к личности и профессиональному опыту применяющего ее терапевта, а также соответствует специфическим запросам и потребностям клиента.

Итак, вооружившись до зубов принципами, подходами и техниками, терапевт решается на неравное противоборство с семейной системой с целью улучшения ее функционирования и подтверждения своей профессиональной компетентности. Такая смелость обычно продиктована либо наивностью новичка, либо огромным терапевтическим опытом, либо признанием бессилия что-либо изменить в рамках индивидуальной терапии вне контекста семьи клиента.

Функциональный анализ профессиональной жизни и деятельности семейного психотерапевта позволяет создать его обобщенный иронический портрет (во весь большой терапевтический рост).

На первый взгляд семейный терапевт вполне похож на человека. Изнутри, я предполагаю, это сходство с homo sapiens особенно заметно, хотя никогда на вскрытии не была, а вот садистическое желание посмотреть, покопаться, как он там устроен и из чего состоит, испытываю часто. Это все из-за принципа нейтральности, не позволяющего исключительно по внешним признакам определить всю специфику его психофизиологической организации.

Снаружи сходство с человеком все же наблюдается, при этом можно выделить некоторые особенности внешности семейного терапевта. В первую очередь бросается в глаза нарушение пропорций его тела. Самое большое у семейного терапевта - голова. Она ему нужна, чтобы думать за всю семейную систему. Кибернетический мозг способен просчитать все варианты последствий собственного терапевтического воздействий. Большие зоркие глаза внимательно следят за невербальными проявлениями семьи или прозорливо смотрят в будущее. Чуткие подвижные уши стараются не пропустить ни единого слова. Нос пытается унюхать все тенденции и противоречия. У него длинные загребущие руки для того, чтобы охватить всю семейную систему; довольно изящное статичное тело и маленькие ножки, которые не позволяют семейному терапевту смалодушничать и покинуть поле взаимодействия с семьей.

Гармоническое соотношение тела, души и разума нарушено. В семейной терапии царствует примат разума. Душа, чувства у семейного терапевта, безусловно, есть, но они скрыты от наблюдателя. Внешне семейный терапевт по условиям игры должен соблюдать абсолютную нейтральность и телесную сдержанность.

Семейное положение семейного терапевта, как правило, оставляет желать лучшего. То есть семья, конечно, есть. Но состояние ее нестабильно. Иначе откуда бы он черпал мотивацию для своей нелегкой профессиональной деятельности.

Хобби - игры в шахматы и покер, а также посещение многочисленных супервизорских и обучающих программ по семейной терапии.

По политическим убеждениям семейный терапевт явный коммунист. Для него все участники семейной системы, с которой он взаимодействует в процессе своей работы, равны. Во время встречи с семьей терапевт получает от каждого члена семьи по его способностям, поддерживает существующие паттерны взаимодействия, дает им позитивное переформулирование и не пытается воздействовать на индивидуального участника системы. От себя же семейный терапевт дает что-то, что предназначено всей семье целиком, в надежде, что его воздействие сможет удовлетворить каждого в соответствии с его индивидуальными потребностями. Он наивно полагает, что «хлебом единым накормит всех», закрывая глаза на то, что «на местах» (внутри семьи) есть приемники-распределители, чьи работники не чисты на руку и норовят самый жирный и большой кусок оставить себе.

Что это за хлеб, которым семейный терапевт, пытается насытить семейную систему? Я думаю, это власть и возможность ей подчиняться, влияние и бессилие, способность к активному действию и лени, открытость в предъявлении своих потребностей и чувств, соблюдение границ собственных и чужих, свобода приближаться и отдаляться внутри и вне семьи, творчество и безразличие.

А главное - это любовь к человечеству и вера в то, что без семьи человек беспомощен, несчастен и одинок!