Романченко Елена. - Проблема беспомощности и тоски в семейной психотерапии.

Вчера перед сеансом психотерапии со своей клиенткой, я вдруг поняла, что последние две сессии я слишком настойчиво (при этом внешне в очень мягкой и завуалированной форме), пытаюсь в работе с ней подвести ее к контакту с той ее частью, которая хочет и вроде бы может идти в большие переживания любви и в реализацию этой любви в отношениях с ее молодым человеком.

И задала себе вопрос про то, что движет мной при этом, и с чем я сама столкнусь, если это не будет так быстро, так полно или совсем не случится?

Я еще вернусь к своим размышлениям и переживаниям по этому поводу, скажу только, что в них было много злости, тоски, беспомощности и грусти, уже связанными с моими любовными отношениями и включенностью в отношения. После этого я приняла решение потихоньку, шаг за шагом двигаться вперед и может быть поделиться с ней своими переживаниями.

А вечером ко мне пришла клиентка и рассказала несколько снов, которые ей приснились один за другим; первый сон был про то, как я ей долго и навязчиво старалась внушить, что в ней не хватает воды и просто необходимо любыми способами влить в нее эту воду, а она всячески сопротивлялась и чувствовала себя при этом беспомощной. Во втором сне она со своими двумя подругами сидела в раскачивающейся беседке над водой, была зима, внизу - тонкий лед и вдруг она увидела, как молодой человек с коньками идет по льду, проваливается и тонет, а одна из ее подруг бежит вниз, чтобы спасти его, прыгает в воду и тоже тонет. Беседка раскачивается, Татьяна спускается к воде, хватает за голову подругу и понимает, что она уже утонула и понимает, что совсем беспомощна и ничего не может сделать уже.

В последнем сне она и ее возлюбленный (это мужчина, с которым у нее первый раз в жизни длительные отношения) находятся на нижней ветке огромного дерева, растущего прямо из воды в море, вода очень глубокая и прозрачная и рядом с ними находится очень старый мудрец, который учит их вдвоем плавать в этой воде. Она смотрит на дерево, его корни очень глубоко в воде, а ветви уходят в небеса, и видит, что ветви, как площадки, находятся одни над другими, и она понимает, что когда-то, когда они научатся хорошо плавать, они смогут забираться все выше и выше и осваивать новые площадки. Но сейчас еще не время.

И так хочется, чтобы жизнь клиента побыстрее наполнилась чувствами и эмоциями, той любовью, которая приведет к полноте переживаний и контакту, но при этом есть искушение побыстрее подтолкнуть его к тому, к чему он совсем не готов и что им воспринимается как смерть и опасность.

Одна из трудностей терапевтической арены - это бред величия, который навязывается нам клиентом. Терапевта обожествляют, наделяя его всезнанием и могуществом, и хочется почувствовать себя всемогущим. Если я всерьез начинаю верить в это, что я для своего клиента или он для меня действительно являемся центром мира, то это не приносит пользы.

У терапевта странное положение: с одной стороны он играет роль мудрого человека, который хочет преодолеть социальные стереотипы общения в особом месте с особыми целями, но в какой-то момент он может выйти из роли в отношения личность-личность. Очень важно иметь доступ к собственным импульсам, интуиции, чувствам. И если при встрече с клиентом у меня периодически может возникать чувство бессилия или беспомощности, то это то переживание, которое у меня возникает в системе терапевт - семья и, может быть, очень важно этим поделиться.

Этот момент может наступить тогда, когда терапевт рискнет признаться самому себе и своему клиенту в том, что сейчас он не мудрец, а так же, как и другие - человек, который растерян и в чем-то беспомощен. Каждый родитель изо всех сил старается помочь своему ребенку как можно лучше развиваться в этом мире и мучительно переживает свое бессилие. И это не просто хитрый ход его признать. Это факт. Ситуация бессилия требует двух участников, и она неизбежна в психотерапии.

Я бы разделила здесь две вещи: переживание бессилия (как во сне, когда клиентка понимает, что, что бы она ни делала, она не в состоянии воскресить подругу, та уже мертва), и совершенно другой опыт переживания бессилия - для того, чтобы попытаться найти потерянную силу и обнаружить, что мешает, и что необходимо пережить, с чем в себе столкнуться, и какая поддержка необходима, чтобы обрести ее.

И это не просто терапевтический ход, это еще и общее переживание ситуации тупика. Тупик уже обозначен и опыт беспомощности не так уж и страшен как для вас, так и для клиента. Можно переживать, что в чем-то мои возможности на сейчас ограничены, вместе работать и искать выход из тупика.

Хотя способность профессионального терапевта наслаждаться ролью приемного родителя крайне важна, хорошо бы еще понимать, что это все скоро кончится, и чем больше вы включены в отношения, тем больше будет переживание потери, когда в один прекрасный момент все это закончится, и место опустеет, и не случится многое из того, к чему душа еще тянется, и с этим страшно расставаться, и остается много тоски.

Следующий шаг, который терапевту следует сделать - это тот шаг, который клиентов сделает более свободными и независимыми от терапевта. И в этом много радости за них, но и много печали и тоски. Процессу терапии угрожает искушение навечно усыновить, удочерить или вернуть себе кого-то, с кем ты недолюбил, не дожил и, таким образом, наконец-то заполнить это пустующее место и не сталкиваться со своей собственной тоской. Это желание не только терапевта. В системе терапевт-семья это может быть и желанием клиента, если в семейной истории были моменты и опыт сильной, но не пережитой до конца любви и потерь.