«Имеющий уши, да услышит, имеющий глаза, да увидит».
Из Библии.
Семейные расстановки – метод, отличающийся во многом от других методов и подходов в психотерапии. Расстановка может дать нам некую информацию про жизнь нашего рода, показать модель взаимоотношений между членами семьи. Есть некий элемент «волшебства» в этом процессе. Вопрос, который волнует многих, в том числе и меня, в методе расстановочной работы – это источник информации, источник посланий, которые мы получаем в расстановке.
«Знающее поле» – удивительное словосочетание, с магическим оттенком, неясным до конца смыслом – исследуется учеными, но… много остается еще загадок, домыслов, неподтвержденных гипотез. Кто-то говорит – «это от Бога», кто-то – «а вдруг от Дьявола». Сам источник знаний неясен, не это ли так отпугивающе-завораживающе действует? Отталкивает и притягивает одновременно?
Стремление к ясности, пониманию происходящего тесно переплетается с потребностью в безопасности – базовой потребностью человека. Чем я ближе к реальности, и дальше от фантазий, чем больше я знаю про свою жизнь, про многочисленные связи прошлого с настоящим и будущим, связи разных уровней настоящего друг с другом, тем больше власти у меня над своей судьбой. Так не хочется быть слепым котенком, которого ведет какая-то сила неведомо куда. Это страшнее, чем знание, даже чем страшное знание. Если мы имеем смелость увидеть препятствие на нашем пути, то, по крайней мере, имеем варианты обхождения с ним: можем передвинуть его, можем обойти, перепрыгнуть, сделать подкоп, а можем постоять рядом с ним и подумать, зачем оно здесь, для чего. Да, нам придется потрудиться, попотеть, но не будет так больно удариться об него – так, как бы мы ударились, будучи «слепыми».
Для меня вышенаписанный посыл «не ясно, из чего появляется ясность» долго вызывал ощущение противоречия, недоверия, и даже отторжение метода расстановок. Могут ли быть действительно ясными в этом случае послания, а значит, могут ли быть однозначны, точны, определенны и отчетливы их смыслы. А именно так в словаре определяется понятие «ясность». И до сих пор я многое не понимаю и не знаю про то, как и что происходит в процессе расстановки. Порой выключаешь первый вопрос «откуда» в голове и просто плывешь, проживаешь процесс, чувствуешь, думаешь. Смотришь и видишь, слушаешь и слышишь. И говоришь, то, что слышишь и видишь. Такой феноменологический подход помогает доверять полю и иногда даже обретать ясность, реальность и помогать делать это клиенту. И это бывает здорово!
А после расстановки можно снова сомневаться, анализировать, испытывать двоякие чувства, думать, а то ли я услышал, а то ли я увидел, а то ли понял, а то ли сказал, а на том ли акцентировал внимание, а так ли сказал… и это бывает мучительно.
О посланиях, их видах и тех, кто их передает.
В этом месте хочется подробнее остановиться на том, что именно и кого мы должны видеть и слышать? Слова из Библии, вынесенные мною в эпиграф, обращают внимание на то, что вся информация перед нами открыта. Нам нужны лишь уши и глаза. Нам только нужно услышать и увидеть ту самую реальность. Услышать, увидеть и показать клиенту без искажений и оценок. Потому как «реальность не требует оценки, ее можно только переживать» (
http://safinvf.narod.ru/p4aa1.html). Другими словами, речь идет о вербальных и невербальных посланиях, которые в расстановочной работе передают:
- клиенты,
- заместители,
- терапевты.
Клиенты, заместители, терапевты получают и передают друг другу вербальные и невербальные послания, находясь под влиянием информационного поля, под влиянием друг друга, а также под влиянием собственного опыта, собственных внутренних барьеров и процесса сопротивления. Спасательным кругом в этом море страстей, оплотом и маяком одновременно выступает приверженность фактам. Факт – это проявление реальности: «Так было» или «Это случилось» - нейтральные фразы-послания, часто звучащие в расстановках из уст терапевта.
И поэтому уже изначально в расстановочной работе, чтобы не затуманить ясный взгляд, клиента настраивают на рассказ фактов, а не суждений. Клиенты рассказывают свою историю, при этом они определенным образом сидят, дышат, манипулируют каким-то предметом, смотрят определенным образом, плачут, тело может быть напряженным или расслабленным, голос может звучать по-разному в разных местах рассказа. Они могут жестикулировать, менять выражение лица. И для терапевта – это невербальные послания, которые он отмечает. Эти невербальные послания служат некими векторами, знаками, указаниями на невидимую пока реальность. Послания клиента могут быть более или менее противоречивы, туманны или ясны. И это тоже информация для терапевта. Это помогает построить гипотезы о том, где заблудился человек, какие законы семейной системы нарушены.
Ясность – это про знание, про свет, про открытые смыслы. Неясность – темнота. И так важны маяки и опоры в этой темноте. И так важны эти неопровержимые идеи - законы жизни семейной системы, описанные Б. Хеллингером. Знание порядка, как должно быть, чтобы система функционировала – мощное подспорье в расстановочной работе. Хотя сама идея о том, что терапевт знает некую истину, как клиенту будет хорошо жить, трудно воспринимается представителями других психологических течений. Именно на основе понимания законов терапевт строит свои гипотезы о том, что и где нарушено в функционировании системы.
Заместители, находясь под воздействием информационного поля, начинают испытывать чуждые их личному опыту ощущения, чувства, желания. Они говорят об этом, могут принимать определенные позы, менять выражение лица, куда-то смотреть, куда-то не смотреть, кого-то видеть, кого-то нет. Могут появляться приятные или болевые ощущения. И в первые минуты может быть все как в тумане для клиента, терапевта, группы, не ясно, лишено смысла. Лишь гипотезы, открытость информации (все те же уши и глаза), терпение и специфические интервенции помогают идти наощупь в этой пока еще темноте.
Зачастую послания заместителей идут в разрез с посланиями клиента. И тогда важно не торопиться, дать развернуться картине, действу, возможно, задуматься о сопротивлении, возможно, о том, что заместитель погрузился в свой личный опыт, не имеющий отношения к клиенту. И на основе имеющихся фактов терапевт принимает решение о какой-либо интервенции. Он часто спрашивает у клиента о происходящем: Что вы видите? Что для вас это значит? С чем ассоциируется? На что похоже? Или без оценок и суждений кратко говорит о том, что видит сам. Бывает, что клиент говорит: да так все и есть. И тогда в этот момент укрепляется доверие методу.
А может сказать: это не так, не похоже. И такое бывает. Что же это? Может быть информация, считанная из поля заместителем просто не известна клиенту, или заместитель ошибся по разным причинам, или клиент не готов пока воспринять нечто и сопротивляется. Принимая такую противоречивую информацию, терапевт может принять разные решения: заменить заместителя для тестирования поля, оставить пока это послание до выяснения других дополнительных обстоятельств или признать некий факт и помочь его признать клиенту.
Противоречия бывают между вербальными и невербальными высказываниями клиента, заместителей. И тогда, вспоминаются слова «тело никогда не врет» и мы обращаем внимание на это, освещая, возможно, какой-то неосознанный клиентом импульс.
Послания в расстановках могут быть не только как источник информации для прояснения реальности, но и в качестве интервенции – корректирующие систему.
Терапевт в процессе расстановок дает клиенту вербальные послания, констатирующий некий факт: «Ты – моя мама, я твоя дочь. Ты большая, я маленькая» или «Я живу благодаря твоей смерти» или «Так было». Эти послания должны быть максимально короткими и ясными. С ними трудно не согласиться на когнитивном уровне, но бывает сложно принять на душевном.
Заместители и клиенты повторяют слова терапевта, а также говорят, то, что идет от сердца.
Бывает так, что клиент, да и терапевт не понимает, что происходит в текущей расстановке. Первое время (да и иногда сейчас тоже), в свои первые расстановки я начинала метаться, торопиться, чувствуя растерянность, пыталась по-быстрому сделать какие-то интервенции. Срочно! Чтобы скрыть от клиента, группы эту свою растерянность и острое ощущение некомпетентности. В голове полный сумбур и каша…
Однажды в одной расстановке в роли клиента (терапевтом был преподаватель ИИСТа) я тоже оказалась в ситуации полной неясности для себя: не было понимания того, к чему все это, что происходит, какое это имеет отношение ко мне. Я вся напряглась, внутренне заметалась, почувствовала себя виноватой, ответственной за весь этот «беспорядок» в поле. Посмотрев на своего терапевта, я удивилась – насколько она была спокойна, терпима к этой моей вроде бы непонятной и некрасивой картине. Она смотрела на меня, на заместителей с уважением и даже интересом и совсем не торопилась что-то делать. Для меня это было так удивительно. Я тоже расслабилась. Успокоилась и задумалась над двумя вещами:
- во-первых, что это я взяла на себя ответственность за процесс расстановки, я же клиент (посмотрев на поле, я увидела, что со своей мамой тоже я беру на себя слишком многое, чувствую себя больше ее и т.п.);
- во-вторых, про свое чрезмерное стремление к красоте, правильности, нетерпимости к беспорядку (я действительно нервничаю из-за любого беспорядка, из-за любой непонятности).
Не слишком углубляясь в подробности самоанализа, могу сказать, что я сделала вывод: это сметение в душе и голове мешает мне увидеть некую реальность, прояснить ситуацию. Страх, что будет некрасиво, страшно, неприятно и больно мешает мне сделать паузу и подождать, и что-то понять.
Этот клиентский опыт мне помог и в моей дальнейшей расстановочной работе. Сейчас я более терпимо, даже с интересом некоторое время могу наблюдать неясную, непонятную картину в поле. Разрешаю себе долго думать и не торопиться. И тогда порой многое проясняется. Я поняла, как для клиента важно такое терпеливое уважение со стороны терапевта ко всему, что происходит в расстановке.
Здесь закономерно возникает вопрос «стерильности» терапевта, вопрос его внутренних барьеров, которые могут отодвинуть его от реальной картины. Мы можем избегать ясности в ситуации клиента, если сами боимся ясности в себе.
Путь к излечению или улучшению межличностных взаимоотношений часто проходит через тяжелые переживания, и подразумевает принятие самых разных областей человеческого опыта, в том числе и негативных. Поэтому так важно, чтобы сам психотерапевт умел обращаться с этими областями, был с ними в контакте. Для этого необходима работа над собой, а также осознание, проживание и принятие области собственных личных травм и системно-родовых переплетений. Ведь резонансы чувств, возникающие во время семейной расстановки, действуют на всех участников, в том числе и на терапевта, и если у него есть собственные страхи, например, страх смерти, то вряд ли он сможет помочь клиенту принять смерть родственника. Если не принимает свою агрессию, то сложно позволить проявиться агрессии клиента.
«Возвращение в Реальность — тот общий итог, к которому мы должны, в конце концов, прийти. Берт Хеллингер способен помочь тому, кто осознал и стремится к этому…» - пишет Сергей Лепехов, доктор философских наук, в предисловии к первой книге Берта Хеллингера «Порядки любви». И расстановочная работа помогает обрести реальность, увидеть нечто незримое, а значит, получить ясный взгляд на свою жизнь, понять, что со мной происходит и почему, понять смыслы.